Тел.: +7 (926) 304 48 28; E-mail: gnasypnayav@gmail.com
СЛОВО О МУЗЫКЕ

Какими особенностями должно обладать слово о музыке, чтобы донести до слушателя замысел композитора? Ведь без словесного языка, как языка мышления человека, «приближение» к музыкальному искусству невозможно.

Проблема слова о музыке занимала, как известно,  крупнейших композиторов. Среди них Р.Шуман, Ф.Лист, Г.Берлиоз, К.Дебюсси, С.Прокофьев. Ее изучали многие выдающиеся литераторы. Примеры образных характеристик музыкальных произведений имеются в творчестве Т.Манна, Г.Гессе, Р.Роллана, Ф.М.Достоевского, Л.Н.Толстого и других писателей.

Ниже приводятся некоторые, наиболее яркие высказывания.

 

ФРИДЕРИК ШОПЕН

Полонез op.44 fis-moll

 

Ф.Лист об этом произведении:

 «Основной мотив неистов, зловещ,  как час,  предшествующий урагану; слышатся как бы возгласы отчаяния,  вызов,  брошенный  всем стихиям. Беспрерывное возвращение тоники в начале каждого такта напоминает канонаду завязавшегося вдали сражения. Вслед бросаются,  такт за тактом,  странные аккорды. У величайших композиторов мы не знаем ничего подобного поразительному эффекту,  который производит это место,  внезапно прерываемое сельской сценой,  мазуркой идиллического стиля,  от которой как бы веет запахом мяты и майорана!  Однако не в силах изгладить воспоминания о глубоком горестном чувстве,  охватившем слушателя,  она,  напротив,  усиливает ироническим и горьким контрастом тягостные его переживания,  и он даже чувствует почти облегчение,  когда возвращается первая фраза и с ней величественное и прискорбное зрелище роковой битвы,  свободное,  по крайней мере,  от докучного сопоставления с наивным и бесславным счастьем! Как сон,  импровизация эта кончается содроганием,  оставляющим душу под гнетом мрачного состояния».

 

Цит. по кн.: Мильштейн Я.И. Очерки о Шопене. — М.: «Музыка», 1987. — С.146–147.

 

С.С.ПРОКОФЬЕВ

Пятый «Сарказм» из цикла «Сарказмы» op.17

С.С.Прокофьев об этом произведении:

     «У меня сохранилась программа для одного из „Сарказмов” (5-го): „Иногда мы зло смеемся над кем-нибудь или чем-нибудь, но когда всматриваемся, видим, как жалко и несчастно осмеянное нами; тогда нам становится не по себе, смех звучит в ушах, но теперь он смеется уже над нами”».

 

Цит. по кн.: Мартынов И.И. Сергей Прокофьев. Жизнь и творчество. М., «Музыка», 1974.― С.120.

 

ЛЮДВИГ ВАН БЕТХОВЕН

Вторая часть Сонаты op.111 c-moll

 

 

Томас Манн об этой музыке:

«Ариетта, обреченная причудливым судьбам, для которых она в своей идиллической невинности, казалось бы, вовсе не была создана, раскрывается тотчас же, полностью уложившись в шестнадцать тактов и образуя мотив, к концу первой своей половины звучащий точно зов, вырвавшийся из душевных глубин, —  всего три звука: одна восьмая, одна шестнадцатая и пунктированная четверть, которые скандируются примерно так: «си’нь-небе’с», «бо’ль любви’» или «бу’дь здоро’в», или «жи’л-да-бы’л», «те’нь дере’в» —  вот и все. Как дальше претворяется   в    ритмико-гармонической        и контрапунктической чреде этот мягкий возглас, это грустное и тихое звукосочетание, какой благодатью осенил его композитор и на что его обрек, в какие ночи и сияния, в какие кристальные сферы, где одно и то же жар и холод, покой и экстаз, он низверг и вознес его, —  это можно назвать грандиозным, чудесным, небывалым и необычайным, так, впрочем, и не назвав все это по имени, ибо поистине оно безыменно!(…) Долго звучавший мотив, который говорит «прости» слушателю и сам становится прощанием, прощальным зовом, кивком, —  это ре-соль-соль претерпевает некое изменение, как бы чуть-чуть мелодически расширяется. После начального до он, прежде чем перейти к ре, вбирает в себя до-диез, так что теперь пришлось бы скандировать уже не «си’нь-небе’с» или «бу’дь здоро’в», а «о’, ты си’нь небе’с!», «будь здоров, мой друг!», «зе’лен до’льный лу’г!», и нет на свете свершения  трогательнее, утешительнее, чем это печально-всепрощающее до-диез. Оно как горестная ласка, как любовное прикосновение к волосам, к щеке, как тихий, глубокий взгляд, последний взгляд в чьи-то глаза. Страшно очеловеченное, оно осеняет крестом всю чудовищно разросшуюся композицию, прижимает ее к груди слушателя для последнего лобзания с такой болью, что глаза наполняются слезами: «по’-за-бу’дь печа’ль!», «бо’г вели’к и бла’г!», «все’ лишь со’н оди’н!», «не’ кляни’ меня’!». Затем это обрывается. Быстрые, жесткие триоли спешат к заключительной, достаточно случайной фразе, которой могла бы окончиться и любая другая пьеса».

 

Цит. по кн.: Манн Т. Доктор Фаустус // Собр. соч. в 10-ти т. Т.5. —  М.: Гослитиздат, 1960.  —  С.72-73

   
Адрес: Москва
Тел.:+7 (926) 304 48 28
E-mail: gnasypnayav@gmail.com
создание сайтов
IT-ГРУППА “Передовик точка ру”